С социетальной дисфорией тесно связана дисфория, сосредоточенная на сексуальности, сексуальных отношениях и половом акте. Гетеронормативные гендерные роли нагружены ожиданием того, что АМАБ-люди будут в активной позиции, а АФАБ-люди — в принимающей. Эта динамика подкрепляется средствами массовой информации, токсичной маскулинностью и особенно порнографией, даже с участием трансгендерных актрис (большая часть транс/цис-порнографии представляет трансженщин в активной позиции). Отклонения от этих ролей часто встречаются с осуждением, как со стороны партнеров, так и со стороны окружающих.

Конечно, такой образ мысли ни в коем случае не является абсолютным, и многие цисгетеросексуальные пары находят выход из этих шаблонов, обнаруживая новую динамику в своих отношениях или исследуя свои кинки для удовлетворения желаний. Некоторые пары обнаруживают, что они вообще сексуально несовместимы, и ищут других партнеров. Однако существует множество внешних факторов, препятствующих такого рода самосознанию и открытиям, и отказ от гетеронормативных требований может быть чрезвычайно трудным и даже травмирующим. Это особенно верно для людей, воспитанных в консервативном или религиозном окружении.

Цисгей-отношения уклоняются от этого в силу своей природы, открывая их участникам двери для исследования, какая роль нравится им больше. Некоторые гей-пары имеют устоявшуюся динамику доминирования/подчинения, и они вступают в отношения, заранее зная, что получат. Другие разрешают ситуацию, занимая активную позицию по очереди. Тем не менее, участники гей-отношений тоже могут иметь разные роли, такие как буч/фем, медведь или твинк.

Что все это значит? Трансгендерные люди, которые вступают в гетеросексуальные отношения до перехода, иногда обнаруживают, что теряют интерес к половому акту, поскольку он не приносит ожидаемого удовлетворения. В крайних случаях он может показаться совершенно неправильным и вызвать панику. Ощущения могут казаться приятными, но опыт - неуместным, и само действие кажется вынужденным.

Это может привести к тому, что человек будет чувствовать меньший энтузиазм или даже отсутствие интереса к сексу, ведь половина того, что определяет половое влечение, — это ментальный контекст ситуации. Многие транслюди впервые занимаются сексом только во взрослом возрасте, поскольку сильная дисфория отключает им все половое влечение. Они могут по-прежнему участвовать в сексуальном акте ради своих партнеров, но не получать столько удовольствия, сколько могли бы, и даже в конечном итоге отключаться от реальности, лишь бы выполнить задачу.

Этот вид дисфории может быть настолько значительным, что некоторые люди пользуются сексуальной идентичностью, с которой на самом деле не связаны. Нередко трансгендерные люди осознают после каминг-аута, что на самом деле они никогда не чувствовали связи с сексуальной ориентацией, с которой они идентифицировали себя ранее, а скорее использовали ее как способ уменьшить дисфорию в своей сексуальной жизни.

Например, некоторые трансженщины до перехода идентифицировали себя как геев из-за желания иметь партнера, который обращался бы с ними как с женщинами во время секса, но когда это требование снимается, обнаруживают, что на самом деле они лесбиянки. Другие могут пытаться жить как геи, но обнаруживают, что эта роль их не устраивает, потому что они знают, что их партнеры видят в них мужчин.

Примечание авторки: этот специфический тип сексуальной дисфории трудно объяснить в общих чертах, поэтому я собираюсь немного отойти от темы и написать о нем, исходя из своего личного опыта. Нижеследующее представлено с моей точки зрения как бинарной трансженщины. Таким образом, это может не относиться ко всем трансгендерным людям. Мои извинения.

В сапфических кругах существует поговорка: «Я хочу быть ей или быть с ней?»

Может быть трудно определить разницу между сексуальным влечением и завистью, особенно если вы трансподросток в шкафу. Все наше общество построено на гетеросексуальности; в массовой культуре она подразумевается по умолчанию так, что уже в препубертатном возрасте дети засыпаны сообщениями о том, что мужчин привлекает к женщинам. Следовательно, интерес к сторонам жизни людей «противоположного пола» почти всегда сразу воспринимается как сексуальное влечение.

Что в результате? Как правило, стыд. Трансгендерные дети часто усваивают свое мнение о сверстниках на основе своего истинного гендера и не объективируют себе подобных. Таким образом, ребенок вынужден скрывать эти интересы, если не хочет быть замеченным в такого рода сексуальной объективации. Это еще больше усугубляется, если ребенок растет в среде с очень строгими моральными кодексами, например, в консервативной религиозной атмосфере.

Я была трансподростком в семье христиан-евангелистов и знала, что если меня когда-нибудь поймают, когда я смотрю на женщин, меня ждет наказание. Я знала, что если меня когда-нибудь застанут с женской одеждой, возникнет множество очень неудобных вопросов, на которые я не была готова ответить. Это стало очень серьезной проблемой для меня, как для человека, сильно увлеченного женской одеждой, особенно нижним бельем.

В одной из серий «Симпсонов» Мо Сизлак проходит тест на детекторе лжи, и к концу теста признается, что проведет ночь, глазея на женщин из раздела нижнего белья в каталоге. Суть сцены и соль шутки — это стыд, который обрушивается на Мо за участие в этом отчаянном акте объективации. Я выросла, зная, что именно так меня будут воспринимать за интерес к женской одежде.

Из-за стыда и страха я делала все, что могла, чтобы скрыть эту страсть, потому что просто не могла допустить, чтобы кто-то смотрел на меня как на стереотипного мальчика-подростка, который готов мастурбировать на любой материал, который попадает в руки. Что еще больше усугубляло этот страх, так это моя вера в то, что мой интерес был связан с сексом.

Если смотреть на мир через линзу в форме утки, все смутно выглядит как утка. Единственная причина для интереса к женщинам, которую мне дали, заключалась в сексуальном желании: таким образом, каждый мой интерес, связанный с феминностью, превращался в кинк. Мое желание быть невестой становилось кинком на свадебные платья, мое желание иметь ребенка - интересом к порно с беременными, а моя собственная потребность быть девушкой - фетишем на переодевание.

Но вдобавок ко всему этому, я боялась, что меня увидят проявляющей сексуальный интерес к другим женщинам. У меня были друзья-мужчины, которые вечно глазели на проходящих мимо женщин; у одного моего бывшего работодателя была ужасная привычка пялиться на привлекательных женщин вокруг, когда мы обедали, и мне было очень неловко, когда меня видели с ним.

Я не могла вынести того, что меня ассоциируют с этим мужским взглядом. Даже рядом с самыми красивыми женщинами я избегала поднимать на них взгляд, потому что не хотела, чтобы меня считали человеком, который пялится на женщин. Я не хотела, чтобы меня считали хищником.

Это принудительный мужской взгляд: принудительная гетеросексуальность, навязанная трансженщинам в шкафу из-за гетеронормативных идеологий. Это когнитивный диссонанс, который вызывает сильное чувство вины и стыда, связанное со своими гендерными интересами.

Стоит только устранить навязанный мужской взгляд — как только человек сможет воспринимать себя как женщину и принять свои интересы — этот стыд и вина полностью испарятся. Даже когда интерес носит сапфический характер и действительно включает сексуальное желание, он больше не испорчен привкусом объективации. Я могу оценить женственность и красоту моих сверстниц без суждений, я могу делать им комплименты, не опасаясь, что меня сочтут приставалой или что мои намерения будут неверно истолкованы.

Это была дисфория, которую я не могла выразить словами до тех пор, пока она, наконец, не прошла. Я испытала еще большее облегчение, когда начала интегрироваться в пространство квир-женщин и поняла, что женщины испытывают влечение точно так же, как и мужчины, просто (обычно) проявляют его гораздо более уважительно. Это было избавление от чувства вины, о котором я даже не подозревала.