18+
Выбор
Что есть выбор? Нет, я не говорю о свободе воли и судьбе. Это не является предметом рассмотрения данного эссе. Однако в контексте гендера я считаю важным учитывать процессы, которые побуждают нас принимать решения.
В философии теории принятия решений выбор разбивается на две части: предпочтения и перспективы. Перспективы — это различные пути, лежащие перед нами, нераскрытый потенциал любого данного выбора. Предпочтения — это наши внутренние факторы, которые подталкивают нас к одной перспективе, а не к другой. Иногда это откровенно ясный, рациональный выбор, который мы можем легко описать с помощью языка. Эти мотивы определяет то, что принято называть рациональным интеллектом. Однако столь же часто эти предпочтения приходят к нам без четких рассуждений, проистекая из нашего прошлого опыта, биохимических движущих сил или инстинктивных побуждений, которые существуют на подсознательном уровне. Иногда наши предпочтения — это просто внутреннее чувство. Сторонники осознанности называют это эмоциональным интеллектом.
Однако независимо от того, откуда возникает предпочтение, оно определяется своим положением между двумя полюсами. Удовольствие и дискомфорт. Гармония и диссонанс. Эйфория и дисфория. Все, что мы делаем, каждый выбор, который мы делаем, основывается либо на положительных, либо на отрицательных реакциях. Столкнувшись с двумя вариантами, мы выберем тот, который мы находим наиболее полезным или наименее вредным для наших собственных внутренних потребностей.
Какое это имеет отношение к гендеру? Гендер человека — это не выбор; он исходит откуда-то глубоко изнутри, на том уровне работы мозга, который не подлежит изменению. Существуют факторы, которые могут привести к колебаниям в восприятии человеком своего гендера (например, у людей с гендерфлюидной идентичностью и у людей с диссоциативной идентичностью), и человек с течением времени может изменить то, как он описывает свой гендер, но никто не выбирает свою гендерную идентичность. Мы выбираем лишь, как представить ее остальному миру.
Этот выбор, эти предпочтения обусловлены тем, что кажется хорошим, а что — плохим. Человек, который решает публично идентифицировать себя в гендере, отличном от того, что был приписан ему при рождении, делает этот выбор, основываясь на том, что ощущается для него правильным. Человек, защищающий эту идентичность, делает это, основываясь на том, что ощущается неправильным. Мы делаем этот выбор вопреки социальной стигме и дискриминации, которые приходят вместе с ярлыком трансчеловека. И действительно, немалое число транслюдей может решить жить "в стелсе", отказавшись от этого ярлыка, как только это станет доступным. Даже среди тех, кто не живет "в стелсе", многие соглашаются с тем, что их по умолчанию считают цисгендерными, и не рвутся переубедить людей, делающих это предположение. То есть, опять же, выбор. Явная трансгендерность вызывает у них негативный опыт.
Есть те, кто находит представление о том, что эйфория и дисфория являются центральными мотиваторами гендерных различий, неудобным; можно даже сказать, что они испытывают дисфорию при мысли о дисфории. Если вы из таких людей, спросите себя, если вы считаете, что у вас нет дисфории, почему вы определили себя как трансчеловека? Этот выбор не был сделан на пустом месте; даже если ваши побуждения проистекают исключительно из счастливых чувств, спросите себя, что вы чувствуете, когда вас намеренно мисгендерят, когда ваш гендер не уважают. Что вы чувствуете, когда другие обесценивают вашу личность?
Разве это не состояние беспокойства или общей неудовлетворенности?
Это дисфория, детка.
В философии теории принятия решений выбор разбивается на две части: предпочтения и перспективы. Перспективы — это различные пути, лежащие перед нами, нераскрытый потенциал любого данного выбора. Предпочтения — это наши внутренние факторы, которые подталкивают нас к одной перспективе, а не к другой. Иногда это откровенно ясный, рациональный выбор, который мы можем легко описать с помощью языка. Эти мотивы определяет то, что принято называть рациональным интеллектом. Однако столь же часто эти предпочтения приходят к нам без четких рассуждений, проистекая из нашего прошлого опыта, биохимических движущих сил или инстинктивных побуждений, которые существуют на подсознательном уровне. Иногда наши предпочтения — это просто внутреннее чувство. Сторонники осознанности называют это эмоциональным интеллектом.
Однако независимо от того, откуда возникает предпочтение, оно определяется своим положением между двумя полюсами. Удовольствие и дискомфорт. Гармония и диссонанс. Эйфория и дисфория. Все, что мы делаем, каждый выбор, который мы делаем, основывается либо на положительных, либо на отрицательных реакциях. Столкнувшись с двумя вариантами, мы выберем тот, который мы находим наиболее полезным или наименее вредным для наших собственных внутренних потребностей.
Какое это имеет отношение к гендеру? Гендер человека — это не выбор; он исходит откуда-то глубоко изнутри, на том уровне работы мозга, который не подлежит изменению. Существуют факторы, которые могут привести к колебаниям в восприятии человеком своего гендера (например, у людей с гендерфлюидной идентичностью и у людей с диссоциативной идентичностью), и человек с течением времени может изменить то, как он описывает свой гендер, но никто не выбирает свою гендерную идентичность. Мы выбираем лишь, как представить ее остальному миру.
Этот выбор, эти предпочтения обусловлены тем, что кажется хорошим, а что — плохим. Человек, который решает публично идентифицировать себя в гендере, отличном от того, что был приписан ему при рождении, делает этот выбор, основываясь на том, что ощущается для него правильным. Человек, защищающий эту идентичность, делает это, основываясь на том, что ощущается неправильным. Мы делаем этот выбор вопреки социальной стигме и дискриминации, которые приходят вместе с ярлыком трансчеловека. И действительно, немалое число транслюдей может решить жить "в стелсе", отказавшись от этого ярлыка, как только это станет доступным. Даже среди тех, кто не живет "в стелсе", многие соглашаются с тем, что их по умолчанию считают цисгендерными, и не рвутся переубедить людей, делающих это предположение. То есть, опять же, выбор. Явная трансгендерность вызывает у них негативный опыт.
Есть те, кто находит представление о том, что эйфория и дисфория являются центральными мотиваторами гендерных различий, неудобным; можно даже сказать, что они испытывают дисфорию при мысли о дисфории. Если вы из таких людей, спросите себя, если вы считаете, что у вас нет дисфории, почему вы определили себя как трансчеловека? Этот выбор не был сделан на пустом месте; даже если ваши побуждения проистекают исключительно из счастливых чувств, спросите себя, что вы чувствуете, когда вас намеренно мисгендерят, когда ваш гендер не уважают. Что вы чувствуете, когда другие обесценивают вашу личность?
Разве это не состояние беспокойства или общей неудовлетворенности?
Это дисфория, детка.
We're here, we're queer
Каждый год появляются исследования, которые показывают увеличение численности трансгендерных людей. По мере того, как распространяются знания о трансгендерности, все больше и больше людей осознают, что в их жизни было не так, и выходят из шкафа. Люди, которые совершили переход десятилетия назад, выходят из стелса. По оценкам GLAAD, до 3% населения могут быть трансгендерными, и я видела более либеральные цифры до 5% или даже 10%. Чем больше мы узнаем о гендере, тем больше слов мы приобретаем для его описания, тем больше людей осознает, что жесткая половая дихотомия мужского и женского, к которой нас приучили, является ложной.
Однако все эти изменения пугают людей. Это пугает консерваторов, которые видят, как их патриархальные социальные структуры растворяются под новым пониманием гендера. Это пугает транслюдей старой школы, которые совершали переход еще по правилам Гарри Бенджамина и теперь видят, как так много людей легко получают то, ради чего им приходилось притворяться, лгать и манипулировать. Они опасаются, что если любой может быть трансгендерным, общественность перестанет воспринимать транслюдей всерьез. Это пугает женоненавистнические и мужененавистнические транс-исключительные группы, которые так яростно борются за аннулирование прав транслюдей, потому что думают, что если любой может быть мужчиной или женщиной, то это повредит их статусу мужчины или женщины.
Невозможно пропагандировать "смену пола".
Никто не совершает переход по приколу или за компанию.
Трансгендерные люди не "стирают" ни женщин, ни мужчин.
Эти ложные идеи должны исчезнуть.
Каждый год появляются исследования, которые показывают увеличение численности трансгендерных людей. По мере того, как распространяются знания о трансгендерности, все больше и больше людей осознают, что в их жизни было не так, и выходят из шкафа. Люди, которые совершили переход десятилетия назад, выходят из стелса. По оценкам GLAAD, до 3% населения могут быть трансгендерными, и я видела более либеральные цифры до 5% или даже 10%. Чем больше мы узнаем о гендере, тем больше слов мы приобретаем для его описания, тем больше людей осознает, что жесткая половая дихотомия мужского и женского, к которой нас приучили, является ложной.
Однако все эти изменения пугают людей. Это пугает консерваторов, которые видят, как их патриархальные социальные структуры растворяются под новым пониманием гендера. Это пугает транслюдей старой школы, которые совершали переход еще по правилам Гарри Бенджамина и теперь видят, как так много людей легко получают то, ради чего им приходилось притворяться, лгать и манипулировать. Они опасаются, что если любой может быть трансгендерным, общественность перестанет воспринимать транслюдей всерьез. Это пугает женоненавистнические и мужененавистнические транс-исключительные группы, которые так яростно борются за аннулирование прав транслюдей, потому что думают, что если любой может быть мужчиной или женщиной, то это повредит их статусу мужчины или женщины.
Невозможно пропагандировать "смену пола".
Никто не совершает переход по приколу или за компанию.
Трансгендерные люди не "стирают" ни женщин, ни мужчин.
Эти ложные идеи должны исчезнуть.